Екатерина Трубицина

Часть I

Прогулка по висячему мостику

Книга 2

Сила расталкивания

(главы 20-32)

---

Глава 23
Разновидности неравенства

- А по-моему, она уже давно готова, только, из-за сосредоточенности на другом, производит иное впечатление.

- Ну, не знаю… По мне — так: пытаться разговаривать с ней пока бессмысленно.

- А я все же попробую. Ира! И-ра!

Ира открыла глаза. Прислышавшийся во сне диалог разбудил ее. Напротив кровати чинно сидели Зив и Лоренц.

- Доброе утро, — спокойно проурчал Зив.

Ира от неожиданности аж подпрыгнула в постели и резко села. Так резко, что аж голова закружилась.

- Не бойся, — проурчал Зив.

Ирино сердце бешено колотилось. Она во все глаза смотрела на Зива. Он вроде урчал как обычно, но казалось, что вместе с его низким абсолютно собачьим урчанием слышалась и вполне человеческая речь. Ира окинула взглядом комнату — кроме нее и живности никого не было.

- Не бойся. Тебе не послышалось. Это я говорю. Я. Зив.

Ира уставилась на него. Он не говорил — он только урчал, как всегда, но теперь в его урчании Ира совершенно отчетливо слышала слова, точнее, никаких слов слышно не было — она понимала его урчание, как слова. Мозг советовал испугаться, но, как ни странно, страха Ира не испытывала.

К ней на постель запрыгнул Лоренц.

- Ирочка, ну не бойся… — мурлыкал он.

- Легко сказать… — изрекла она, поддерживая, на всякий случай, во внешнем проявлении причитающуюся в данной ситуации реакцию. — Господи! Я, кажется, действительно с ума схожу!

- Если не отключишь рациональность своего восприятия, тогда точно сойдешь, — спокойно мурлыкал Лоренц. — Представь, что говорящие кот с собакой — это вполне нормальное явление. Успокойся. А потом, как-нибудь на досуге, поразмышляешь на эту тему, и, может быть, даже найдешь объяснение, которое удовлетворит твою рациональную суть.

- Лоренц, ты, часом, докторскую диссертацию по философии или психологии не защищал? — усмехнулась Ира.

- Ну вот, уже шутишь, а значит, тебе не так уже и страшно. Идем купаться! Водопад соскучился! — поднимаясь, обрадовано виляя хвостом, проурчал Зив.

- Он теперь тоже говорящий? — Ира перестала притворяться, будто сей неожиданный поворот в ее жизни, испугал ее.

- Он всегда разговаривает, но мы его не понимаем. Дословно не понимаем, но общий смысл, как правило, более-менее ясен, — выдал научную консультацию Лоренц и спрыгнул с кровати. — Идем.

- Подождите! Я теперь что, всех животных понимать буду?

- Ты их всегда неплохо понимала, но если имеется в виду речь — то нет. По крайней мере, не всех, — ответил Лоренц.

- Видишь ли, мы не совсем такие, как все, — пояснил Зив.

- А точнее, совсем не такие, — добавил Лоренц.

- А Женечка вас понимает?

- Понимать-то понимает, но слышать, что мы говорим — не слышит, — проурчал Зив.

- Мы не собираемся с ним беседовать, — важно промурлыкал Лоренц и уселся вылизывать свою шкурку.

- Почему? — поинтересовалась Ира.

- Как тебе сказать… — Лоренц продолжал усердно умываться. — Не хотим… Видишь ли, он, безусловно, очень многое знает, но далеко не всегда правильно интерпретирует свое знание, так как редко возвращается домой, и даже когда возвращается, не отягощает себя лишними напрягами.

- Не поняла, что значит «редко возвращается домой»?

- Домой, значит в Изначальность. Там наш дом. И наш, и твой, и его… — объяснил Зив, как бы с намеком глядя Ире в глаза.

- Он говорит, что живет уже две с половиной тысячи лет… — задумчиво проговорила Ира.

- Необязательно умирать, чтобы возвращаться домой, — промурлыкал Лоренц. — Вот мы, к примеру, как и твой Женечка, тоже не первый век по Земле шляемся, но домой заглядывать не забываем. И ты, кстати, тоже. Несмотря на то, что ты совсем недавно здесь.

- Я!?

- Ты осознавать пока не можешь, — Зив положил голову ей на колени и продолжил, преданно глядя в глаза. — Вот скажи, что ты делала с того момента как вылетела из горы и до благополучного пробуждения у себя в постели? Не помнишь?

- Нет… — холодок пробежал у Иры по позвоночнику.

- Зив, по-моему, ты увлекся! — оборвал друга, хотевшего еще что-то сказать, Лоренц. — Пойдемте, в конце концов, купаться!

- Но… — попыталась возразить Ира, жаждя продолжения.

- Ира, Лоренц прав. Нужно освежиться с утречка, а уж потом и болтать сколько влезет. У тебя ведь сегодня выходной?

- Да…

- Вот и отдохнешь с пользой, — Зив уверенно направился к двери.

Ира поднялась с кровати и начала одеваться.

- Да, Ира, чуть не забыл, — промурлыкал Лоренц, — на водопад идем молча и обратно — тоже. И вообще, никому никогда не показывай, что ты нас слышишь. Даже своему любимому Женечки.

- С чего это он у меня любимый?

- Да ты без него и шаг сделать боишься!

- Не надо, Лоренц! Не так уж она и боится — просто посоветоваться-то больше не с кем. Себя вспомни! Каково приходилось, когда здесь только появился, а? Забыл?

- И то верно… Ладно, идем. И ни звука, а то нашу Иру, чего доброго, в психушку отправят.

- К счастью, хоть не на костер! — проурчал Зив.

- Ну, это мы уже проходили, правда, Ир? — промурлыкал Лоренц.

- Вы там тоже были? — спросила в ответ Ира.

- А как же! И даже явились полуневольной причиной твоей захватывающей кончины, — с оттенком гордости промурлыкал Лоренц.

- Лоренц! Хватит! Сам же предложил сначала в водопаде искупаться — напомнил ему Зив.

- Ладно, ладно. Идем.

Водопадная эпопея прошла как обычно, за исключением того, что, как правило, урчащий Зив и мурлыкающий Лоренц, сегодня всю дорогу шли молча.

- - -

- Первое, чему тебе нужно научиться, — наставлял Иру Лоренц, когда они вернулись домой и дождались ухода Татьяны Николаевны, — это слушать нас в присутствии других людей, не подавая вида, что ты нас слышишь. Очень сложно раздробить внимание и сосредоточить его в равном количестве сразу в нескольких направлениях. Притом так, словно оно целиком и полностью сконцентрировано на чем-то одном в этом многообразии. Если ты этому научишься, емкость твоего внимания расширится, оно станет более глубоким и гибким, и ты начнешь замечать очень много интересного, что пока ускользает от тебя.

Ира усмехнулась.

- Знаете, с недавних пор, меня само слово «внимание» стало ввергать в немыслимый ужас.

- Знаем, конечно, — спокойно ответил Зив. — Твое внимание позвало тебя. На самом деле, оно шире и глубже, чем тебе кажется, но ты пока не используешь его в полной мере.

- Постойте, ведь если внимание сосредотачивается на чем-то одном, то все остальное остается за его пределами, а если попытаться фиксировать его сразу на нескольких объектах, то оно перестанет быть сосредоточенным вообще хоть на чем-то.

- В том-то и состоит трудность, но лишь для человека, — проурчал Зив, глядя Ире в глаза. — Притом, только для обычного человека.

- Видишь ли, — глубокомысленно замурлыкал Лоренц, — человек, когда ему предлагается сосредоточить на чем-нибудь внимание, автоматически, то есть, по привычке, начинает вербализировать получаемую информацию, и именно вербализация поглощает все внимание, притом, даже, вытесняя саму получаемую информацию. Лишь в экстремальных ситуациях обычный человек перестает думать словами, вследствие чего его внимание высвобождается, и он начитает действовать так, что потом сам изумляется своим действиям.

- Ты прекрасно знаешь, что облекать мысли в слова нужно лишь тогда, когда принимаешь решение и подводишь итог. В процессе действия вербализация — это совершенно лишняя обуза для внимания, — назидательно заметил Зив.

- Да. Я это знаю, но знать и делать — не одно и то же.

- Конечно, не одно и то же! — согласился Лоренц. — Но ведь иногда и притом очень даже часто у тебя получается! К примеру, когда ты работаешь. Мы давно наблюдаем за тобой, и я знаю, о чем говорю.

- Кстати, в случаях, когда нужно мгновенно донести большой объем информации, даже совсем обычные люди используют невербальные символы, к примеру: дорожные знаки.

- Зив абсолютно прав. Представь, что стало бы, если б информацию, заключенную в дорожном знаке, стали передавать словами?

- Это понятно, но ведь вы сейчас сами предложили мне тренировать внимание, воспринимая с одинаковым сосредоточением сразу, как минимум, два вербальных источника информации. Да еще при этом, создавая у присутствующих впечатление, якобы он всего один.

- Безусловно, манипулировать и собственным, и чужим вниманием очень сложно, да еще в рамках вербальных символов, — согласился Лоренц. — Однако учти, что и вербальные символы можно воспринимать по-разному. Видишь ли, обычный человек, внимательно слушая собеседника, неосознанно повторяет за ним его слова, но можно этого и не делать… — Лоренц многозначительно посмотрел на Иру и добавил. — Именно это повторение, то есть, повторная вербализация, и захватывает внимание полностью, не оставляя на что-либо еще…

Ира надолго задумалась. Зив и Лоренц молча ждали.

- Когда-то, очень давно, — как бы разговаривая сама с собой, начала она, — мне было лет девятнадцать-двадцать, я слышала голос. Точнее, я его не слышала — он как бы проносился у меня в сознании. Так вот, он говорил вроде бы с обычной скоростью, но я не успевала улавливать смысл… То, что я успевала повторить за ним, обретало смысл и укладывалось у меня в памяти. То, что не успевала — пролетало мимо, хотя все слова и казались понятными, но они не обретали смысл и не запоминались, — Ира ненадолго замолчала. — Во время обычного общения я не замечала за собой, что проговариваю вслед за собеседником.

- Тебе тогда только казалось, что скорость обычная, — пояснил Зив. — Когда ты смотришь на летящий самолет, его скорость в твоем восприятии тоже не соответствует действительной. Именно благодаря несоответствию скоростей ты и заметила, что проговариваешь. У тебя создалась иллюзия, словно голос говорит в обычном темпе, а ты — в замедленном. Когда же скорости одинаковые, это практически неощутимо.

- Если это даже заметить практически невозможно…

- Этого и не нужно замечать, — перебил ее Лоренц. — Если ты займешься наблюдением за собой, то твоего внимания точно уже ни на что не хватит.

- И как же тогда с этим бороться?

- Путем прекращения вербализации с помощью истинного сосредоточения, — глубокомысленно промурлыкал Лоренц.

- О как! — с улыбкой воскликнула Ира. Своими формулировками Лоренц определенно забавлял ее.

- Дело в том, — продолжал он задушевно мурлыкать, — что, если требуется сосредоточиться на чем-либо, обычный человек, в первую очередь, сосредотачивается именно на вербализации. Лишь в экстремальных ситуациях, когда думать словами попросту некогда, он на некоторый незначительный отрезок времени достигает истинного сосредоточения. И в этот миг постигает сущность мира, но, не имея возможности по ходу вербализировать полученные ощущения, он помнит о них лишь нечто весьма смутное. То, что мы предлагаем тебе практиковать, и есть в некотором смысле экстремальная ситуация. Поначалу будет очень сложно, но если ты, вместо того чтобы осознать «как», просто будешь пытаться делать это, то есть, делать, не задумываясь о том, как именно ты это делаешь, постепенно у тебя начнет получаться то, что нужно.

- Ира, — добавил Зив, — твоя главная проблема в том, что ты уделяешь чрезмерное количество внимания пониманию, а не действию.

- Абсолютно верно, Зив, — продолжал Лоренц. — Тратить внимание, то есть, тратить время и силы на понимание можно и даже нужно «до» и «после», но не «во время». Это — единственный способ действовать с максимальной эффективностью и полностью контролировать и себя, и то, что вовне. Однако попытки сознательно прекратить вербализацию приводят лишь к ее запуску с удвоенной силой и к поглощению всего без остатка внимания этим процессом. Только истинное сосредоточение на действии вводит тебя в нужное состояние, которое длится до тех пор, пока ты не начинаешь его анализировать…

- …чем, собственно, мы сейчас и занимаемся, — перебил его Зив, — хотя на самом деле, хотели помочь тебе приятно провести выходной, а заодно показать одну очень полезную штуку.

- Простите меня, — виновато мяукнул Лоренц. — Я несколько увлекся. Ира, мы на самом деле хотели показать тебе одну весьма и весьма нужную вещь. Ее суть лежит в сфере иррационального, но вот применение сулит тебе немалые чисто практические удобства.

- Это ведь только ты слышать нас стала лишь с нынешнего утра. Мы-то, можно сказать, все о тебе знаем, — проурчал Зив, и они с Лоренцем заговорщически переглянулись.

- Идем, — позвал Лоренц.

Ира с любопытством последовала за ними. Они спустились по лестнице, ведущей в цоколь. Дверь в сад, через которую, как считала Ира до сего момента, и попадали в дом Зив с Лоренцем, а заодно и Женечка с Владом, была наглухо заперта.

- Ее замкнул твой сын перед отъездом, — ответил на не прозвучавший вопрос Зив. — Тебе она ни к чему, — заключил он и направился к другой двери.

Та дверь тоже вела в сад, но Ира с Лешкой так и не смогли открыть ее, потому что ни один из выданных Аристархом Поликарповичем ключей не подходил к замку.

- А вот эта дверь, — продолжал Зив, — как раз то, что тебе будет совершенно нелишним. Через нее, казалось бы, проще всего попасть в сад, но на самом деле, и в целый ряд других весьма полезных мест. Не куда угодно, но, к примеру, в дом, в котором тебе понадобится вскоре появляться все чаще и чаще, можно.

- То есть… Я не поняла…

- Открывай дверь, — наставительным тоном промурлыкал Лоренц.

- Она на замке, и ни один ключ к ней не подошел.

- Она не на обычном замке, и для того чтобы ее открыть, не нужен обычный ключ, — проурчал Зив. — Мы без труда открываем ее и твои друзья — тоже. Единственное, они не могут попадать через нее в другие места, кроме как из сада в дом и из дома в сад. Мы охраняем эту дверь. Именно поэтому она совсем не поддалась, когда вы с Лешей пытались открыть ее. Твой сын, хоть ты и родила его, не имеет с тобой ничего общего, впрочем, как и ты со своими родителями. Открывай дверь!

Целая куча вопросов бурлила в Ирином мозгу и рвалась наружу, но она понимала, что сейчас — не время, а потому усилием воли заставила рассудок замолчать, на мгновение расслабилась и толкнула дверь. Та, даже не скрипнув, распахнулась в цоколь поющего дома, который радостно горланил задористые частушки. Как только Ира, а следом за ней Зив и Лоренц, зашли, частушки оборвались на полуслове, и во всей своей торжественной красе грянула увертюра к опере Бизе «Кармен» в интерпретации автора для Opera-Comique.

Жорж Бизе — увертюра к опере «Кармен»

- Ну вот, — промурлыкал Лоренц, — теперь ты легко можешь быть почти одновременно в двух достаточно отдаленных друг от друга местах.

- Но как? — спокойно спросила Ира. — Насколько я понимаю, в данном случае, я зашла сюда, мягко говоря, не без вашей помощи, ведь так?

- Верно, — утвердительно мяукнул Лоренц. — Мы — стражи прохода, и нам дано право самим решать, кому открывать его, а кому нет.

- Боюсь, что если даже вы будете держать проход для меня нараспашку, я вряд ли смогу им воспользоваться самостоятельно, то есть, пройти туда, куда мне надо.

- Ты совершенно права, — подтвердил Зив. — Сегодня мы провели тебя сюда. Если б проход был просто открыт, ты бы заблудилась, а мы направили тебя туда, куда нужно. На самом деле, это несложно, и ты постепенно научишься делать это сама. Тем более что для начала тебе необходимо освоить лишь этот путь.

- То есть, начинаем с малого и будем двигаться к более сложному, — пояснил Лоренц. — Думаю, нет необходимости тебе объяснять, почему для тебя, как первый, мы выбрали именно этот вариант?

- К счастью, хоть это для меня ясно целиком и полностью, — слегка усмехнувшись, сказала Ира.

- Но при этом у тебя целая куча мала вопросов по другим поводам? — как бы хитро улыбаясь, спросил Зив.

- Ага…

- Ну, это неудивительно, — важно промурлыкал Лоренц. — У меня есть предложение: давайте вернемся в наш дом, пообедаем и сгоняем на Ажек. Тебе ведь, Ира, нужно отдохнуть от трудов праведных? Вот! А по дороге туда и обратно как раз и поболтаем. Заодно потренируешься делать вид, будто мы ничего и не говорим вовсе. Конечно, если встретим каких-нибудь людей по пути. Идет?

- Идет… — с многозначительным вздохом ответила Ира.

- - -

- По саду гуляла, Ирочка? — поинтересовалась Татьяна Николаевна, выглянув из кухни, когда Ира поднялась с цокольного на первый этаж.

- Да, Татьяна Николаевна.

- Молодец! Общение с природой — лучший отдых! И аппетит, небось, хороший нагуляла!

- Есть немного…

- Ну, так уж и немного!?

- Шучу! Голодная, как сто тигров!

- А вот это приятно слышать! Садись, ешь.

- Компанию составите?

- Нет, Ирочка. Я уже перекусила, а сейчас в город хочу съездить.

- Как знаете…

- Приятного аппетита!

- Спасибо!

Татьяна Николаевна покинула дом, а Иришка, Зив и Лоренц занялись поглощением обеда. При этом Ира пригласила их вместе с собой за стол, чему они весьма обрадовались. К ее немалому удивлению оказалось, что они умеют это делать — в смысле, есть за столом — очень даже изысканно, притом настолько, что, пожалуй, даже светила этикета обзавидовались бы их манерами.

- - -

- Первое, что ты должна понять, — начал Лоренц, когда они вышли на тропу, — это то, что весь Мир — живой. Я имею в виду не только Землю, а вообще абсолютно все. Но он живой неодинаково и неравнозначно. То есть, существуют живые объекты и объекты, являющиеся частью живых объектов. К примеру: ты — живая, твоя рука тоже живая, но живая не сама по себе, а лишь как часть тебя. Все является живым постоянно, всегда, но что-то из этого всего постоянно живое само по себе, то есть, обладает осознанием себя и окружающего мира, то есть, является личностью. Что-то постоянно остается лишь частью живого, являющегося личностью, а что-то, в самом принципе являясь частью живого, на некоторый период в некотором нечто становится самостоятельно живым, то есть, его самостоятельная жизнь в смысле обладания осознанием себя и окружающего мира — явление непостоянное. Таких существ в Мире подавляющее большинство.

- Представь, — воспользовался паузой Зив, — будто весь Мир — это бесчисленное множество нитей. Все нити наделены жизнью, но не все наделены осознанием. Осознание возникает лишь там, где эти нити переплетаются, или завязываются узелками, или сматываются в клубки, или что-то другое в том же роде. Вот в местах этих соединений и появляется личность.

- Верно, — подхватил Лоренц. — Теоретически, любой такой пучок нитей может существовать вечно или распутаться через определенный период. На практике же есть очень незначительное количество эдаких клубочков, которые никогда не разматываются, а все остальные, которые составляют подавляющее большинство, не успев сплестись, почти тут же разъединяются. В воспринимаемой нами земной реальности эти клубочки, в первую очередь, представлены растениями, животными и, конечно же, людьми. Почему в первую очередь? Потому что объекты, которые люди по умолчанию считают неживыми, вполне могут быть воплощениями личностей, притом гораздо более устойчивых, чем те, что воплощаются людьми. К таким объектам относится и наш дом и, как ты его называешь, поющий дом. Личностей, воплощенных таким образом мистики, как правило, относят к другому типу осознания, но на самом деле осознаний только три типа — непостоянное, относительно постоянное и постоянное, что соответствует трем типам личностей — устойчивым, относительно устойчивым и неустойчивым.

- О чем-то подобном мне уже рассказывал Женечка, — сказала Ира.

- Было б удивительно, если б умолчал, — язвительно заметил Лоренц.

- И говорил он только о людях, — медленно проурчал Зив, — не так ли?

- Я, честно говоря, точно не помню, но, кажется, он отметил, что касается это не только людей.

- Ну хоть отметил! — съязвил Лоренц. — Человеческому воплощению свойственна иллюзия исключительности. Человек не принимает в расчет никого, кроме себя, даже тот, кто является воплощением относительно устойчивой личности. От того и все беды человечества, но, возможно, таков Первопричинный замысел.

- Видишь ли, Ира, — заурчал Зив, — устойчивая или относительно устойчивая личность может воплотиться на Земле как человеком, так и муравьем или… ну папоротником, к примеру. Короче, абсолютно всем, так же как и неустойчивая. То есть, и дождевой червяк может, на самом деле, оказаться богом, а человек — существом абсолютно примитивным.

- Как я понимаю, неравенство существует, но не в принадлежности к определенной классификационной категории, скажем: вид, класс…

- …профессия, общественное положение… — дополнил Зив список сугубо человеческим.

- …а только в зависимости от качества личности, так? — закончила свою мысль Ира.

- Именно так, — подтвердил Лоренц с явным удовлетворением.

- А что значит, «Первопричинный замысел»?

- Все бесчисленное множество нитей есть один огромный вечный и бесконечный клубок, то есть, Первопричина, то есть, Мироздание, Бытие, Всевышний, — пояснил Зив.

- Верно, — подтвердил Лоренц. — Но вернемся на Землю. Земная жизнь — испытание и для относительно устойчивых, и для неустойчивых личностей. Ведя ее определенным образом, у неустойчивых есть шанс стать относительно устойчивыми, а некоторые относительно устойчивые подвержены опасности прекратить свое существование. Правда, это не является отличительной особенностью земного мира — подобное происходит и на иных уровнях Бытия. И на всех уровнях Бытия устойчивые и относительно устойчивы личности управляют ходом жизни. Только не в том смысле, в который перековеркали сие люди. На самом деле, управление — это излучение и направление энергетических потоков, а вовсе не издание законов и контроль их выполнения или, что еще хуже, самовлюбленное самодурство. Неустойчивые личности занимаются усилением и закреплением этих потоков. Тот, кто преуспевает в этом, укрепляет собственную структуру и со временем становится способным сам излучать и направлять энергию. Я понимаю, это все слишком обобщенно и абстрактно, но если начать вдаваться во все частности, этот наш разговор никогда не окончится.

- Я поняла общую идею, и она не является для меня новой.

- Женечка постарался? — язвительно уточнил Лоренц.

- Да.

- Лоренц, не язви! — рявкнул Зив. — Что плохого в том, что Ира все это знает!?

- Да нет, хорошо, конечно, но…

- Но ты просто недолюбливаешь Женечку, — закончил Зив.

- А ты?

- Действительно, что он вам такого сделал? — с любопытством спросила Ира.

- Ничего он особого не делал, — проурчал Зив. — Просто за время своего вочеловечивания, а человеком он предпочитает жить не только последние две с половиной тысячи лет непрерывной земной жизни…

- …он и до этого почти только сим и баловался, — брюзжа, перебил Лоренц.

- Он, хоть теоретически и знает, что разница между всеми существами лишь в качестве личности, — продолжал Зив, — что подобные ему воплощаются и пиявками, и водорослями, и кем угодно еще, но он, как все люди, сторонится и не принимает их во внимание.

- Вот, к примеру, настоятельно советовал тебе выкинуть приглашения. А ведь их, к тому же, не пиявка какая-нибудь послала! — буквально фыркнул Лоренц.

- А что это за приглашения? Кто их… прислал?

- Отвечать на подобные вопросы не в нашей компетенции. Когда получишь третье — сама узнаешь, — важно промурлыкал Лоренц.

- У меня есть ощущение, что эти, как вы их называете, приглашения напугали Женечку.

- Еще бы не напугали! — почти ликовал Лоренц. — Он, конечно, наверняка не может знать, от кого они, но догадывается — это уж точно.

- Он не поделился со мной своими догадками…

- И не поделится. Это не в его компетенции… — проурчал Зив.

- …а уж это он знает очень определенно, — тем же ликующим тоном промурлыкал Лоренц.

- Но если это нечто до такой степени серьезное, неужели просто выбросив их, я смогу избежать того, что, с точки зрения Женечки, несет угрозу?

- Во-первых, я рад, что, судя по твоим словам, у тебя иная точка зрения на сей предмет, — довольно промурлыкал Лоренц, — а во-вторых, в этом случае, он, к сожалению, прав. В смысле, что если ты их просто выбросишь, они тот час же будут отменены.

- Надо признаться, вы меня, ребята, прямо-таки заинтриговали!

- Потерпи, — мягко и ласково проурчал Зив. — Как только ты будешь готова, придет третье приглашение, и ты все узнаешь.

- И все-таки, давайте вернемся к нашей теме, — важничал Лоренц. — Так вот, у каждой личности — и неустойчивой, и относительно устойчивой, и устойчивой — своя задача. Устойчивые и относительно устойчивые личности решают задачи более сложные и глобальные, а неустойчивые — более простые и локальные, но это не значит, что менее важные. В зависимости от задачи, личность воплощается в том или ином качестве. Между прочим, на то, в чем заключается сложность и глобальность, у людей тоже иная точка зрения.

- Кстати, Лоренц, да и ты, Зив, мне кажется, вы очень недолюбливаете людей.

- Да, это так, — спокойно подтвердил Лоренц.

- Что ж вы так со мной-то носитесь?

- Ты — не человек, — «констатировал факт» Лоренц. — То есть, ты — человек, конечно же, по крайней мере, сейчас, но ты — совершенно необычная личность, по крайней мере, для Вселенной, и при этом, за весь путь своего земного бытия ты очень мало и очень ненадолго воплощалась человеком, а потому не вочеловечилась.

- Ты не испытываешь человеческой иллюзии исключительности и не по-человечески относишься к другим формам воплощений, — пояснил Зив.

- По-моему, вы меня переоценили.

- Ничуть! — мурлыкнул Лоренц.

- Видишь ли, Ира, — заурчал Зив, — внешним поведением ты, может быть, и не сильно отличаешься от людей, но мы ведь видим не только проявления этой реальности.

- Мы видим и твои, как это поправильней выразить… излучения, что ли…

- ОН, между прочим, тоже ВИДИТ, потому и посылает тебе приглашения, — Зив остановился и многозначительно посмотрел на Иру.

- Класс! Мне нравится! Все что-то во мне видят, что я какая-то ну сверхособенная! Ну прям супернеобычная! Одна я ни сном, ни духом!

- Не скромничай, Ира — промурлыкал Лоренц.

- Постараюсь, — она улыбнулась, но затем ее лицо вновь стало серьезным. — Послушайте, меня тут один вопрос мучает…

- Не мучайся — спрашивай, — подбодрил ее Лоренц. — Мы тебе — не Женечка и не считаем, что любопытство бывает праздным.

- Какими способностями нужно обладать, чтобы пройти через ту дверь?

- Способностью ходить, и пользоваться обычными дверьми, — стал отвечать Зив. — Видишь ли, через такие проходы может пройти абсолютно любой человек, абсолютно куда угодно, естественно, в пределах того, куда они могут вести. Для того и существуют стражи, гарантирующие проходы от посягательства кого попало. Именно поэтому мы наглухо закрыли проход, когда ты осматривала его со своим сыном. Твоему сыну не нужно знать о его свойствах, и ты сама понимаешь причину.

- А как с Женечкой и с Владом?

- Мы позволяем им пользоваться проходом как обычной дверью, когда это необходимо тебе, — пояснил Лоренц. — Женечка видит, что это проход, но он прекрасно знает, что без разрешения стража он может и не мечтать им воспользоваться в полной мере. Кстати, в его квартире тоже есть проход. Даже целых два. Вот ими он пользуется и очень активно. Один проход в его квартире — это входная дверь. Именно потому он всегда всех своих гостей встречает в подъезде и провожает аж на улицу. А второй находится на кухне, куда он вообще никого не пускает.

- У него есть домработница, — заметила Ира.

Зив и Лоренц демонстративно легли по обе стороны тропинки и посмотрели на Иру, смешно выпучив глаза.

- Ты ее когда-нибудь видела? — поинтересовался Лоренц.

- Нет, но я как-то говорила с ней по телефону.

Зив и Лоренц в неуемном веселье катались по траве. А когда успокоились, Лоренц продолжил намурлыкивать свою лекцию.

- Видишь ли, проходы существуют в виде сетей. У каждой сети проходов есть свой страж. Люди никогда не бывают стражами проходов. Одна из причин, я думаю, в том, что они считают это занятие ниже своего достоинства. Но это, конечно, не единственная и не главная причина.

Как бы там ни было, а стражами проходов становятся относительно устойчивые личности, воплощенные различными животными и растениями, а также, так называемые, духи, то есть, относительно устойчивые личности, воплощенные различными природными и рукотворными стихиями: камнями, реками, ветрами, домами, книгами, кастрюлями и т. п. — чем угодно, что у людей считается неживым. Их люди называют духами. Дело в том, что воплощение в такие явления и объекты осуществляется по другим законам, и связь личности с таким воплощением тоже совершенно иная. К тому же растение или животное обязательно является воплощением личности, а стихия может быть воплощением как личности, так и безличной силы.

Страж сети проходов, которой пользуется Женечка почти все две с половиной тысячи лет своего нынешнего существования на Земле — дух. Вочеловеченные личности гораздо легче находят общий язык с духами, нежели с животными и растениями. Вот и Женечка нашел. Он всегда селится только в тех местах, где есть проходы сети этого духа. С последним пристанищем ему особо повезло, так как там целых два прохода.

- Послушайте, но ведь это — большой многоквартирный дом, притом построенный…

- Знаем, знаем, — перебил Лоренц. — Дело в том, что дверь — лишь воплощение прохода. Это — отдельная тема, и если она тебе интересна, мы обсудим ее, но в другой раз. Сейчас нам бы хотелось, чтобы ты узнала более практичную информацию о проходах.

Итак, у каждой сети проходов есть свой страж. В первую очередь, он заботится о том, чтоб туда случайно не забредали воплощенные неустойчивые личности — проходы вообще не для них делались. Да и относительно устойчивым далеко не всем открываются проходы, а если и открываются, то далеко небезгранично.

Исключение составляют критические ситуации. К примеру, за дамой гонится грабитель. Она забегает в дверь и оказывается в трех кварталах оттуда, он забегает в ту же дверь и тоже оказывается в трех кварталах оттуда, но только в противоположном направлении. В подобных ситуациях, наверное, любой страж откроет проход, тем более что и дама, и грабитель находятся в состоянии стресса и не особо удивятся странности произошедшего, то есть, спишут это на пресловутый стресс.

В обычных ситуациях двери проходов редко бывают не на замке, а если и не на замке, то функционируют только как обычные двери. И лишь избранным страж позволяет пользоваться проходом по его прямому назначению. Существует нечто типа содружеств стражей, и тогда тот, кому позволено пользоваться одной сетью может также беспрепятственно попадать и в другие. Диапазон перемещений за счет этого невообразимо расширяется. Но даже и одна сеть проходов — это очень неплохо, потому что расположение всех ее входов-выходов никак не связано с законами физической географии. К слову, ехать тебе к Радному необязательно — в нашей сети есть выход в старое и новое здания его мебельной фабрики и в дом, где находится его квартира.

- Что!!!???

- А ты думаешь, он просто так именно поющий дом купил? — задал Зив риторический вопрос.

У Иры глаза из орбит вылезли.

- Не пугайся, — успокоил Лоренц. — Не думаю, что он сам, сугубо как человек, об этом догадывается, а тем более, знает. Нет, он, конечно, знает, но совершенно на другом уровне.

- У меня с Радным связано какое-то очень сильное, но совершенно мне непонятное ощущение.

- Это неудивительно. Он тоже далеко не самое обычное существо. Видишь ли, он…

- Лоренц! — предостерегающе гавкнул Зив.

- Ты прав. Извини.

- Понятно. Мне еще рано об этом знать.

- Не в том дело, что рано, Ира, — с легким оттенком виноватости проурчал Зив. — Ну не мы должны тебе об этом рассказывать.

- Ладно. Придушим свое любопытство. А еще лучше — переключим. Вы мне так и не сказали, что же там с домработницей Женечки? Или это мне тоже еще знать нельзя?

- Ну-у! Это можно! — самодовольно мяукнул Лоренц. — Нет у него никакой домработницы. А если ты не поленишься и сходишь в салон сотовой связи, то тебе там русским языком объяснят, что и номера такого не существует. С тобой дух игрался.

- Вот что-что, а дух, общающийся по мобильнику, представить себе ну никак не могу.

- Это проще простого, — проурчал Зив. — Элементарная школьная физика за какой-то там класс. Электромагнитные волны, которые духи воспроизводят, как ты мычание коровы или блеянье овцы.

- А номер?

- Тебя удивит, если ты дозвонишься по этому несуществующему номеру, находясь вне зоны действия всех операторов мобильной связи? — спросил Лоренц.

- Удивит.

- Мобильник с собой? — поинтересовался Зив.

- Да.

- Доставай! — потребовал Лоренц. Ира достала. — Что там с зоной?

- Даже намеков нет.

- Для чистоты эксперимента попробуй кому-нибудь позвонить, — предложил Зив.

- К чему? Я и так верю.

- А ты попробуй! — настаивал Лоренц.

Последним номером, с которым зафиксировалось соединение, был Наташкин. Ира набрала его. Естественно, телефон и пытаться искать Наташку не стал.

- А теперь набирай его домработницу, — победоносно мяукнул Лоренц. — Как ее звать-то, кстати?

- Анастасия Максимовна.

- Набирай! — гавкнул Зив.

Ира еще раз глянула на экранчик — сеть, как и следовало ожидать, отсутствовала напрочь. Ира набрала номер. К ее изумлению тут же раздался длинный гудок, который не дозвучал до конца:

- Алло, я Вас слушаю, — послышался немолодой женский голос.

Ира не ожидала такой прыти и растерялась, не успев придумать, что говорить дальше:

- И-извините, Анастасия Максимовна… я, кажется, набрала Ваш номер по ошибке…

- Ничего страшного. Удачи Вам, Ирочка — доброжелательно изрекла «Анастасия Максимовна», и в трубке воцарилась тишина.

Довольные рожицы Зива и Лоренца светились счастьем.

- Ну как? — тоном Багиры из отечественного мультика «Маугли» промурлыкал Лоренц.

- Впечатляет. Особенно собственное воображение, пытающееся воссоздать образ духа с мобильником.

- Ну, как ты сама понимаешь, никакого мобильника у духа нет. Он ему попросту не нужен, — проурчал Зив.

- Слушайте, а сам он позвонить кому-нибудь может?

- Запросто! — мурлыкнул Лоренц. — Притом с любого приглянувшегося ему номера, то есть, у тебя в момент звонка может высветиться любой номер. Как только люди изобрели мобильную связь, у духов появилась новая развлекуха. Когда мобильников было мало, они осторожничали, чтоб не попасться, а сейчас шалят, как хотят и как могут. Истории со странными звонками тонут в гуще телефонных переговоров и не попадают под огласку, а следовательно, люди этого вмешательства не замечают.

- Круто! Интересно, а передаст ли «Анастасия Максимовна» Женечке, что я звонила?

- Обязательно, — уверенно заявил Лоренц.

- Ма-ма…

- Не переживай! — попытался успокоить Иру Зив. — Ты же «Анастасии Максимовне» сказала, что набрала ее номер по ошибке.

- А заодно добавь, что звонила из лощины по дороге на Ажек, и Женечка тогда точно ни о чем не догадается, — ехидно посоветовал Лоренц.

Ира рассмеялась.

Несмотря на конец октября и рабочий день недели, около устья Ажечки от прелестей цивилизации отдыхали несколько компаний.

- Вот и замечательно, — проурчал Зив, — есть хороший повод не полениться и пробраться к водопаду.

Ира, как учили, сделала вид, будто не слышала, что ей сказал ее «песик», хотя в данном случае предосторожность была абсолютно излишней — каждая компания находилась в состоянии тотального сосредоточения на собственных действиях, и никто не обратил никакого внимания на появление особы женского пола в сопровождении кота и собаки. Но зато на обратном пути обратили! Да так сильно! Да все сразу! А Лоренц с Зивом не преминули воспользоваться возможностью и от души «поиздевались», отпуская в адрес человекообразных столь едкие замечания, что Ире стоило неимоверных усилий держать себя в руках и изображать спокойствие во время удовлетворения любопытства своих собратьев по воплощению.

- Издеваетесь? — спросила Ира, уже на тропе.

- Есть немного, — довольно промурлыкал Лоренц. — Но ты держалась молодцом, а это радует.

Весь обратный путь они шутили и подкалывали друг друга, и лишь уже дома серьезный разговор ненадолго продолжился. Зив и Лоренц инструктировали Иру относительно прохода.

- С сегодняшнего дня, Ира, мы открыли для тебя проход, и пока только из твоего дома в поющий и обратно, — проинформировал Зив. — То есть, поначалу, тебе ничего особого и делать не придется — просто будешь ходить, как через обычную дверь.

- Я думаю, излишне обращать твое внимание на то, что у твоих хождений не должно быть никаких свидетелей, кроме нас, конечно, — вставил Лоренц.

- А если Влад или Валентиныч, или кто-нибудь из рабочих вдруг воспользуется этой дверью?

- Будь спокойна, они к ней, пока нельзя, вообще подходить и близко не будут, ну если только ты их сама настоятельно не позовешь, — ответил Зив. — Видишь ли, мы не только можем открывать и закрывать проходы своей сети, но и отводить от них внимание.

- В смысле отвлекать?

- Нет, — мурлыкнул Лоренц. — Отвлекать внимание или переключать его — это значит воздействовать на источник внимание, то есть, на человека или любое другое существо. А отводить — это значит воздействовать на объект внимания, выводя его из поля действия внимания человека либо любого другого существа.

Пример:

Отвлечь внимание или переключить:
Человек ищет ключи. В этот момент падает и разбивается чашка. Человек забывает, что ему нужно найти ключи, и занимается уборкой осколков чашки.

Отвести внимание:
Человек ищет ключи. Они лежат прямо перед ним. Он смотрит на них в упор, но не видит, хотя со зрением у него все в полном порядке.

- Поняла.

- Так вот, — продолжил Зив, — потом, когда немного пообвыкнешься, мы откроем обе двери еще и в их обычном направлении, и тогда тебе придется кое-чему поучиться, чтобы попадать туда, куда тебе нужно. А когда и с этим полностью освоишься, тогда откроем еще один-два выхода, ну а потом — все. Понятно?

- В целом — да.

- А больше пока и не требуется, — мяукнул Лоренц.

- Пока, Ира, относись к наличию прохода как к элементарному удобству и возможности экономить время, — добродушно проурчал Зив.

Глава 24. Разделяй и властвуй