Екатерина Трубицина

Часть I

Прогулка по висячему мостику

Книга 2

Сила расталкивания

(главы 20-32)

---

Глава 20
Неуловимый разработчик

В половине второго пополудни самолет с Ирой на борту благополучно приземлился в московском аэропорту Внуково. В зале прилета Иру встретил радостный Гена. Весело щебеча о всякой всячине, которая ни о чем, они через три часа уже сидели в утробе авиалайнера вылетающего в Германию.

Радный в комплекте с главным инженером и главным дизайнером обживали небольшой уютный отель со вчерашнего дня и, встретив Гену с Ирой, принялись знакомить с местными достопримечательностями.

В амплуа гидов выступали «главные». Радный после церемонии приветствия извинился и удалился в свой номер.

Прикрепив к своей блузке бейдж, Ира вдруг осознала, что понятия не имеет, как звать «главных».

Еще при первой же встрече они, конечно же, представились ей, но она, видимо, тут же забыла, а, может, от волнения даже и не услышала их имен.

Теперь им предстояло несколько дней жить и работать бок о бок, и во время экскурсии Ира, любуясь украшавшими стены отеля семейно-историческими экспонатами, украдкой изучала бейджи «главных».

Их имена-отчества и фамилии точно соответствовали восприятию Иры главенствующей парочки в качестве комплекта. Главного инженера звали Анатолий Георгиевич Рябоконь, а главного дизайнера — Георгий Анатольевич Белоконь.

Ира тут же окрестила их для себя «главными конями».

Экскурсию прервал служащий отеля, возвестивший о том, что комнаты готовы, а в ресторанчике новоприбывших ждет ужин.

- - -

Проснулась Ира очень рано. Не спеша, она привела себя в порядок, немного поскучала и пошла будить Гену.

Генка не отзывался ни на стук в дверь, ни на звонок мобильника. К тому же, звука мобильника через дверь слышно не было.

От нечего делать, Ира спустилась в холл, где застала Радного, поглощенного видениями на мониторе ноутбука. Не оборачиваясь, Радный почувствовал приближение Иры:

- Доброе утро. Позавтракать не желаете?

- Позавтракать — нет, а кофе бы выпила с удовольствием.

Не отрываясь от монитора, Радный взял мобильник, нажал кнопку вызова и через пару мгновений сказал в него что-то по-немецки.

- Вы говорите на немецком? — спросила Ира.

- На уровне попросить кофе. Не более.

Радный оторвался от монитора, а служащий отеля уже ставил перед ними чашечки с дымящимся черным напитком.

- Ира, извините за праздное любопытство. Скажите честно: что Вы ожидаете от этой выставки?

- Гена подкинул мне очень интересную задачу. Всю предварительную работу я проделала, но вот окончательное и технологическое, и эстетическое решение будет напрямую зависеть от возможностей оборудования.

- Вот как?! — риторический вопрос в устах Радного прозвучал уж больно многозначительно и был подкреплен еще более многозначительным взглядом.

Эта странная многозначительность неожиданно для Иры наполнила ее отрешенным умиротворением.

- - -

Торжественное открытие предстояло в 10:00, а в 9:00 Ира, Радный, Гена, «главные кони» и юное создание мужского пола, исполнявшее функцию переводчика, прибыли в выставочный центр.

Застройка стенда мебельной фабрики Радного производилась накануне, и, естественно, Ира в этом процессе не участвовала.

- Станислав Андреевич.

- Стас, — поправил ее Радный, как всегда.

- Извините. Стас, — его настойчивое требование фамильярности не приводило Иру в восторг, — а можно несколько поменять общую композицию?

«Главные кони», не дав Радному и рта раскрыть, принялись наперебой объяснять, почему это невозможно. Основной аргумент констатировал отсутствие в данный момент разнорабочих, предназначенных для таскания и передвижения предметов интерьера. Радный молча снял пиджак:

- Командуйте.

Его примеру тут же последовал Гена. «Главные кони» вынужденно подчинились. Их самозабвенное тявканье перешло в глухое недовольное урчание и постепенно стихло вовсе.

«Несколько поменять общую композицию» вылилось в глобальную перестановку.

- Теперь, всё, — заключила Ира, собственноручно добавив, казалось, незаметные глазу последние штрихи.

Радный смотрел на полученный результат как завороженный.

- Ирчик, ты — гений, — заключил Гена.

«Главные кони», насупившись, молчали. Радный бросил на них короткий жесткий взгляд.

- Да. Так гораздо лучше, — выдавил из себя Белоконь (гл. дизайнер).

Торжественная церемония официального открытия выставки заняла целых полчаса, если не больше.

Ира в самом принципе без восторга относилась к подобным мероприятиям. К тому же ее безудержно тянуло к образцам оборудования. Так что, как только официоз иссяк, она в едином порыве увлекла Радного и главного инженера за собой к своей цели.

Радный пошел добровольно, а Рябоконь упирался, заявляя, что нельзя оставлять павильон без главноинженерн области оборудования привели Анатолия Георгиевича в раздражение. Рябоконь даже рявкнул на нее гневно и весьма грубо:

- Оборудование — не Ваша забота, мадам! Ваша забота — грамотные эскизы и всё!

«И всё» неслось уже по инерции и только поэтому не застряло в глотке. Рябоконь в ужасе умолк под тяжелым взглядом Радного и послушно поплелся за Ириной.

У стенда в качестве консультантов остались: главный дизайнер, не знавший чем заняться, и Гена, самозабвенно внедрявший через переводчика в умы посетителей, плотно окруживших павильон, нечто, по всей видимости, поражавшее их воображение.

С замиранием сердца в груди Ира ступила на вожделенный второй этаж. Она молча перемещалась от одного стенда к другому, проглядывала рекламные буклеты, содержащие основные сведения о представляемом оборудовании, и, в конце концов, основательно затормозилась у одного из павильонов.

С заученным радушием к ней подошел улыбчивый юный менеджер. По-русски он не говорил вообще. А вот по-английски — вполне сносно, и главное, понятно для Иры. О том, что она пыталась от него добиться, этот представитель фирмы явно не имел ни малейшего понятия, сыпя лишь общими фразами относительно надежности и многофункциональности представляемой продукции.

Ира потребовала техническую документацию на английском и погрузилась в ее изучение, время от времени задавая вопросы главному инженеру, на которые тот неизменно отвечал желчным «зачем?».

Выслушав очередной «зачем?», Ира попросила менеджера с застывшей заученной улыбкой пригласить кого-нибудь из инженеров-разработчиков.

Главный разработчик заинтересовавшего Иру оборудования в данный момент отсутствовал. Юный менеджер, пока прилагал все усилия, дабы обеспечить его наличие, ужасно сожалел, что он так некстати канул непонятно куда.

Сквозь череду эмоциональных междометий выяснилось, что «отец чудо-техники», являющийся единоличным автором представляемого инновационного проекта в области высокоточных технологий в мебельной промышленности, ко всему прочему, очень хорошо знает русский язык. То есть, он мог бы дать самые исчерпывающие и понятные ответы на Ирины вопросы.

В конце концов, вместо него пришлось пригласить другого инженера.

- - -

Экскурс на второй этаж оборвался окончанием рабочего времени выставки. Ира, Радный и Рябоконь не обошли и половины.

Кроме того, к ним как репей прилип какой-то японец с трудом говоривший по-русски, но зато понимавший великолепно. Ирины вопросы, задаваемые ею у стендов с мебельным оборудованием, произвели на него неизгладимое впечатление.

Все попытки отвязаться от представителя страны, ведущей в сфере современных технологий, оказывались тщетными, пока, уже перед самым закрытием, на горизонте не появился Гена.

Он быстро смекнул, что к чему, и, «оседлав» своеобразие японской культуры, технично исчез вместе с ее представителем, появившись уже в отеле и без гражданина страны восходящего солнца.

Ира вздохнула с облегчением:

- Ничего не имею против Японии, но раскрывать карты ее уроженцу ну совсем не входит в мои планы.

- А нам-то хоть раскроете? — спросил измотанный непониманием Рябоконь.

- Частично, да.

- Ирчик, а почему только частично? — весело спросил Гена.

- Если честно, то лишь потому, что не хочу остаток своих дней провести в психушке, господин Логинов.

Кто-то из «главных коней» было хихикнул, но враз заткнулся, немедленно попав под перекрестный огонь взглядов Гены и Радного.

- Значит, мне ты потом расскажешь всё?

- Ген, не думаю, что в этом будет необходимость. Сам поймешь. В конце концов, изначально это же твоя идея.

- Ирчик, помилуй, я и не предполагал, что из-за моего пристрастия к реликтовым культурам ты полезешь в какие-то непроходимые дебри и до полусмерти напугаешь руководящий персонал Стасовой фабрики.

Из последнего заявления Ира заключила, что «кони» успели нажалиться Гене по поводу ее неугомонной персоны.

«И не догадывалась, что инженеров и дизайнеров можно напугать новым оборудованием», — подумала она, но вслух этого говорить не стала, и принялась за объяснение того, что и зачем пыталась выяснить сегодня по поводу возможностей станков представленных на выставке.

Радный и Гена, судя по выражению взглядов, не поняли ничего. Главный дизайнер, казалось, хоть смутно, но хоть что-то осознавал.

Выслушав все, главный инженер задал Ире несколько вопросов понятных не более чем и предыдущая Ирина речь. После этого они вступили в длинную дискуссию, из которой все остальные уловили только одно: оба говорят на русском языке.

- Ира, хоть убейте, не могу понять, зачем все это, если результат будет такой же? — торжественно изрек Рябоконь первую фразу, имеющую общедоступный смысл.

- Нет, не такой же. Незаметные глазу искривления плоскостей заметны телу, которое, в одном случае, устает быстрее, а в другом — способно функционировать в оптимальном режиме гораздо более длительное время, при этом испытывая приятные ощущения бодрости.

- Ира, я, как Вы понимаете, знаком с эргономикой, и для соответствия ее требованиям, подобные чрезмерно утонченные изыски абсолютно ни к чему.

Я знаю, — не давая Ире вставить слово, спешил выказать свою компетентность Рябоконь, — Вы сейчас скажете, что коль уж новейшие разработки обладают такими техническими характеристиками, значит, в них есть практическая необходимость, так?

Но я Вам отвечу, — вновь не давая Ире вставить слово, спешил выказать свою компетентность Рябоконь, — что любое оборудование делается с запасом возможностей и прочности.

- Именно на это я и рассчитывала. Видите ли, до сегодняшнего дня я не следила за новинками оборудования для мебельной промышленности, а потому, не имея достаточных знаний, могла только надеяться, что отвечающие моим требованиям функции в образцах нового поколения все ж имеются.

То, о чем я говорю, это не совсем эргономика, точнее, совсем не эргономика. Вернее, эргономика, но совершенно иного порядка. В данном случае, учитываются не только особенности строения человеческого тела, и не столько. В гораздо большей степени имеет значение организация пространства в принципе.

- Вот теперь я вообще ничего не понимаю! — окончательно вышел из себя Рябоконь.

- Короче, Вам когда-нибудь приходилось сидеть на пеньке, с виду совсем обычном, и чувствовать себя гораздо более комфортно, чем в самом удобном, самом совершенном, с точки зрения эргономики, кресле? — пытаясь сохранять дружелюбный тон, спросила Ира.

Радный пронзил ее взглядом:

- Мне приходилось, — медленно проговорил он.

- Где, если не секрет?

- В Сибири. В тайге. В избушке старухи-знахарки.

- Спасибо, — слегка кивнув, поблагодарила его Ира. — Любой объект определенным образом организует пространство. Этим можно управлять за счет искривления плоскостей и изменения наклона и соотношения их осей.

- Ира, а Вам не кажется, что это — нечто из области мистики? — спросил Белоконь.

- Нет, не кажется. Я точно знаю, что это из области мистики, если термин «мистика» понимать как практику, направленную на непосредственное единение с Абсолютом, то есть на существование в согласии с Глобальными Законами Вселенной. Просто нет ничего удивительного в том, что параметры — в данном случае пространственные — можно просчитать и задать для определенного объекта.

- Вы уверены, что неграмотная старуха из тайги способна к подобным вычислениям? — усмехнувшись, съязвил Рябоконь.

- Нет. Она это просто знает. Чувствует.

- Каким же образом?

- Точно таким же, как вы чувствуете, знаете скорость приближающейся машины, когда переходите дорогу. Для практического владения знанием совсем необязательна вербализация информации или перевод ее в какие-либо другие, например, цифровые символы.

Генка отрешенно улыбался. Радный перестал сверлить взглядом Иру и направил его в неведомую даль. Его глаза искрились. Рябоконь переводил дух и готовился к новым нападкам, а Белоконь ринулся в атаку:

- Ладно, предположим, Вы меня убедили, но есть еще один вопрос, который, вообще-то, должны задать, как мне кажется, Станислав Андреевич и Геннадий Васильевич, — он посмотрел на них.

- Интересно, интересно, — Гена уже предвкушал нечто, притом зная, что именно.

- Так вот, вопрос: как мы объясним доступным образом потребителю, что наша новая коллекция прям вся такая распрекрасная и нужно непременно покупать только ее, а? Как мы построим рекламную кампанию?

- Да-да, Ирина Борисовна, как? — Гена откровенно веселился.

- Точно так же, как и любую другую, — бесстрастно ответила Ира.

- Ирина, но ведь на производство ее будут затрачены значительные средства, и она, по вашему мнению, будет обладать прямо-таки фантастическими свойствами. Это ведь нужно как-то отразить. Ведь обидно, если мы тут так постараемся, а покупатель пройдет мимо.

Ира улыбнулась:

- Во-первых, мы, само собой, придадим ей привлекательный внешний вид…

- Вот!!! Так может, только им и ограничиться? И не морочить себе голову?

- А во-вторых, — продолжала Ира, не обращая внимания на едкое замечание, — если перед Вами, как перед дизайнером, поставить два внешне абсолютно одинаковых стула, один из которых будет выполнен с не фиксируемыми глазом искривлениями плоскостей и изменениями наклона и соотношения их осей, и попросить найти «десять отличий», Вы их вряд ли обнаружите. Вы скажите, что эти стулья одинаковы.

Но если Вы просто зайдете в помещение, где будут стоять оба эти стула и Вам предложат сесть, Вы инстинктивно, не задумываясь, сделаете выбор в пользу стула, пространственно более удачно организованного. За редким исключением, люди прекрасно видят и чувствуют такие вещи, хоть и не отдают себе отчета в этом.

То есть, специальные свойства нашей мебели мы рекламировать не будем. Они в этом не нуждаются. И следовательно, мы не будем оповещать о них конкурентов.

- Браво, Палладина! — Генка зааплодировал. Радный присоединился к нему.

- Хорошо, ну а как мы будем делать эти расчеты? По какой методике? — вступил в бой Рябоконь.

- Неужели Вы думаете, что я сегодня измывалась над менеджерами и инженерами, не представляя, что мне нужно во всех тонкостях? Как только цеха будут готовы к выпуску, я представлю всю необходимую документацию по технологическому процессу. Естественно, самих методик расчетов Вы не получите на том основании, что это — мое know-how.

- Ирина… — что-то было начал Белоконь, но Радный оборвал его.

- Всё! Хватит! Завтра тяжелый день. Всем спать.

Изрядно уставшая Ира испытала приступ благодарности Радному, потому что собрание проходило в ее комнате, лишая возможности свалить самой.

Гена хотел задержаться, но Радный и его уволок.

- - -

Следующие два дня пролетели в напряженном, но спокойном рабочем режиме.

Отчасти благодаря частично обретенному пониманию идей Иры, но в большей степени подчиняясь воле босса, Рябоконь стал полезнее, чем в первый день, когда ничего, кроме раздражения, от него не исходило.

Впрочем, раздражение пёрло из него и теперь. И даже с удвоенной, если не с утроенной силой. У Иры вообще закралось подозрение, что «главные кони» ее тихо ненавидят.

Гена и Радный по очереди сопровождали Иру на втором этаже, каждый по-своему, но с одинаковой интенсивностью воздействуя на представителей заводов-изготовителей оборудования своим присутствием.

Иру удручало лишь одно: с главным разработчиком более всего приглянувшейся ей техники переговорить никак не удавалось.

Юный менеджер с намертво приклеенной улыбкой клялся и божился, что этот самый инженер-разработчик сам изо всех сил хотел пообщаться с Ирой и как привязанный вот буквально только что торчал в павильоне.

Но каждый раз, как Ира туда заглядывала, буквально перед самым ее появлением случалось нечто, что вынуждало его срочно покинуть свой пост. При этом, в эти самые моменты его мобильник с пугающей целеустремленностью умудрялся напрочь выпадать из зоны действия сети.

На четвертый день работы выставки Ира с утра, уже в гордом одиночестве, еще раз обошла второй этаж, в очередной раз не сумев поймать неуловимого инженера. Во время обеда она предложила Гене и Радному собраться на совет.

День стоял превосходный — такой теплый сентябрьский денек — и совет решили устроить в небольшом сквере около выставочного центра.

Ира открыла свой ноутбук и последовательно представила на выбор три варианта, отражавших комплектацию, необходимые площади, примерные сроки монтажа и наладки, стоимость оборудования и затраты в целом. Объяснила плюсы и минусы каждой раскладки.

- Ирчик! Когда ты успела все это наваять?!

- Ген, я ж сюда не прохлаждаться ехала!

- В принципе, мне все понятно.

Радный немного помолчал, задумавшись, затем усмехнулся.

- Ира, предложение возглавить производственный отдел фабрики все еще в силе.

Он в упор посмотрел на Иру. Она что-то хотела сказать, но он перебил.

- Знаю. Не пойдете. Свобода превыше всего!

- Истинно! Но, боюсь, что в этот раз мне все же придется малость пожертвовать своей свободой и провести изрядное количество времени у Вас на фабрике, непосредственно участвуя в процессе монтажа и наладки.

- Ирчик! Зачем тебе это? — удивился Генка. — Толя с Жорой — ребята, конечно, не без упрямства и гонора, но специалисты они крепкие. Ирчик, я думаю, тебе не стоит напрягаться по этому поводу.

- Геночка, а можно я, с твоего позволения, сама решу, по какому поводу мне стоит напрягаться, а по какому нет, а?

- Ирчик, ты конечно…

- Ген, лично я не имею ничего против участия Ирины в монтаже и наладке, — перебил Гену Радный.

- А я, что, против? Ирчик, если хочешь, твое дело. Просто я не вижу в этом смысла. Думаю, у тебя найдутся куда более интересные варианты провести свое время.

- Геночка, а ты не думай, ладно?

- Ладно. Как знаешь.

- Ген, не обижайся, но мне действительно в данном случае нужно самой все контролировать. И дело тут не в недоверии. Понимаешь, идея действительно не совсем обычная. Оборудование, вполне возможно, придется монтировать и доводить, по ходу внося модификации. И, вполне возможно, очень даже значительные.

- Ирчик! Заинтриговала ведь пуще некуда! Эх! Хоть одним глазком глянуть бы на то, что ты напридумывала! — воскликнул в нетерпении любопытства Гена.

- Сейчас глянешь! Только предупреждаю, это — не эскизы. То, что покажу, это — графические формулы самой идеи.

Ира загрузила 3D-max и открыла файл. На мониторе появились линии, тянущиеся в разных направлениях и пересекающиеся в разных плоскостях, и концентрические круги, также расположенные в разных плоскостях. Картинка пленяла своеобразной красотой и гармонией.

Ира не показывала этот файл Женечке и даже не заикалась о нем. Нечто противилось этому. Но сейчас это же нечто зарядило ее неукротимым озорством и заставило представить Радному и Гене сие художество, ничем даже отдалено не напоминающее мебель.

Наслаждаясь эйфорией, Ира наблюдала за выражениями их лиц. Правда, никакой конкретной информации ни Генин лик, ни лик Радного не несли. Если не считать того, что оба явно попытались скрыть свои истинные эмоции.

- Господа, сейчас просто определитесь, какую из трех комплектаций вы готовы поставить. Мне необходимо это знать, потому что окончательная версия разработки целиком и полностью будет зависеть от возможностей оборудования, а когда…

Ира хотела сказать, что, когда представит на их суд полностью готовые эскизы, тогда они смогут окончательно решить, стоит или не стоит вкладываться в этот проект, но Генка не дал ей договорить.

- Сколько тебе нужно, чтобы облечь это в мебельные формы?

- Если засесть плотно, недели три-четыре.

- Получается конец октября — начало ноября. Стас, как обстоят дела с помещениями? Так, чтобы ничего не демонтировать и не останавливать производство.

- Свободных, естественно, не держим. Есть на примете малорентабельный склад, который хозяева готовы продать.

- Состояние?

- Ремонт, конечно, требуется, но по большому счету, вполне приличное.

- Сколько уйдет на ремонт и оформление документов?

- Месяца полтора — два.

- Ага. То есть, где-то во второй половине ноября — начале декабря можно начать монтаж оборудования. Хорошо. Палладина, насколько я понимаю, лучший вариант тот, у которого единственный недостаток — цена. Так?

- Да.

- Дай-ка его на экран. Ага. Стас, по площадям влезем?

- Да там два таких поставить можно.

- Чудесно. Значить так, друзья мои. Сейчас идем и заключаем договор с изготовителями оборудования.

После выставки летим все вместе к тебе, Стас, смотрим помещения, Ирчик дает ЦУ по поводу ремонта и отправляется к себе в Сочи наслаждаться жизнью и дорабатывать эскизы.

Ирчик, у тебя будет самый минимум месяц, так что не спеши и не перенапрягайся.

Стас, мы с тобой, отправив Палладину домой трудиться на благо Отечества, тоже впрягаемся и в бой. С планом действий все согласны?

- Разумеется, — невозмутимо ответил Радный.

Ира лишь кивнул, огоршенная Гениной прытью.

- - -

Официальное закрытие выставки прошло вечером на четвертый день. На пятый проводился демонтаж и отправка. Процессом руководили Рябоконь с Белоконем.

Ира, как и планировала, отправилась знакомиться с достопримечательностями городка. Компанию ей составили Гена, Радный, юный переводчик и милостиво выделенный хозяйкой отеля в качестве гида один из служащих, по совместительству студент исторического факультета.

Осмотр городских достопримечательностей занял немногим более трех часов, а впереди остались еще почти сутки до отлета.

Позвонил Рябоконь, отрапортовав окончание демонтажа и отправки.

Погода стояла изумительная. Решили дождаться «главных» и посетить соседнюю деревеньку, где, по словам гида, издавна варили какое-то совершенно особенное пиво по старинным рецептам.

После тесноты застраивавшихся по средневековому разумению улочек загородные просторы кружили голову.

Во время рабочей недели, тем более днем, посетители не баловали хозяев заведения. Поэтому нагрянувшую большую компанию встретили с особым радушием.

Густое, ароматное, действительно невообразимо вкусное, темно-янтарное пиво оказалось практически безалкогольным.

Как пояснила через переводчика хозяйка — немолодая миловидная фрау — этот его секрет позволил старинному заведению без лишних приключений пережить все передвижения армий, начиная от крестоносцев и заканчивая проводившимися неподалеку года два назад военными сборами.

Ира полностью расслабилась и не уловила, каким образом она с Радным в сопровождении переводчика и старичка-отца хозяина заведения оказалась на окраине деревушки среди невысоких пологих холмов, покрытых уже собравшейся жухнуть травой.

Для нее также осталось загадкой, почему Гена, «главные кони» и студент исторического факультета не последовали за ними.

Она как-то вдруг просто обнаружила себя бредущей сначала вверх, а затем вниз по склону одного из холмов. Он, пожалуй, был здесь самым высоким, и с его вершины открывался живописный вид на окрестности.

Ира легко взошла на холм, но вот спуск…

Сердце бешено заколотилось. Дыхание перехватывало. Места казались до боли знакомыми.

Оказывается, старичок всю дорогу что-то рассказывал, а переводчик переводил, притом как-то по-особенному самозабвенно. Будто впал в транс от будоражащего воображения повествования.

Ира, конечно, всю дорогу слышала их голоса, но вникать в смысл начала только сейчас, на спуске с холма.

- Она не была красавицей, но всех мужчин округи как магнитом тянуло в ее сторону. Понятно, что их жен подобное не приводило в восторг и поэтому все нелепые обвинения встретили со стороны женской части населения всяческое одобрение.

Одобрение выказывали и мужчины, отчасти из-за трепета перед женами, а отчасти и от уязвленной отсутствием внимания гордости.

При этом, в округе вовсю гуляли слухи, что настоятель местного прихода затеял все только из-за собственного тотального неуспеха у Эрианы.

Да и обвинять ее, по большому счету, было не в чем. Жила себе спокойно, правда довольно скрытно. В дом свой никого не приглашала, но всегда отличалась приветливостью.

В общем, самым веским обвинением и доказательством того, что Эриана — ведьма, послужило то, что она разговаривала с животными и те ее понимали.

Для представителя же инквизиции, к которому обратился пастор, только то, что молодая девушка, неизвестно откуда пришла, поселилась в заброшенном доме, живет уединенно, сама ведет хозяйство и не стремится выйти замуж, уже подтверждало ее колдовскую суть. Так что предписание начать следствие он выдал незамедлительно.

Когда ворвались к ней в дом, Эриана, казалось, ждала этого. Она сидела у окна по выходному одетая и прибранная. Никто не осмелился подойти к ней. Она сама поднялась и смиренно последовала за разъяренной толпой.

Дознание длилось целый месяц.

Никто не знает, как оно проходило, потому что пастор сам лично допрашивал Эриану.

Поговаривали, что он пытается добиться ее взаимности, но, видимо, удача ему не улыбнулась. По истечению месяца он вынес приговор и назначил день казни.

В канун назначенного дня пастор слег и церемонию по его просьбе выпало вести гостившему у него пару дней священнику из другого селения.

Пастор так и не поправился и отдал богу душу, видимо, даже раньше своей жертвы. После казни Эрианы, его тело нашли уже остывшим.

Целиком поглощенная рассказом, в какой-то момент Ира констатировала, что едва держится на ногах у подножия холма, взирая на широкую поляну с большим почерневшим от времени крестом, вокруг которого во множестве стояли корзины с цветами.

- Как и месяц назад, — продолжал переводить переводчик, — никто не решался подойти к Эриане, и она сама спокойно взошла на повозку.

Приезжий священник показал верх экзальтации и до предела завел и без того разъяренную толпу.

Если б не леденящий душу страх перед колдовскими чарами, который обуял всех, тоже не без помощи не в меру ревностного служителя церкви, Эриану, скорее всего, не сожгли бы, а порвали в клочья…

Какую-то часть повествования Ира пропустила, погрузившись в дебри своего зимнего сна.

Очнулась она тогда, когда Радный подхватил ее, готовую упасть, за плечи. По телу разлилось приятное бодряще-умиротворяющее тепло.

- Это сейчас здесь цветы. Позавчера мы отмечали день прихода в нашу деревню святой Эрианы. Но у этого же креста собираются и сатанисты.

Согласно легенде, после того как Эриана из пламени костра вознеслась на небеса, следом за ней, говорят, улетел, дьявольски хохоча, и адский огонь.

Это, конечно, уж совсем россказни.

Однако нельзя отрицать, и это уже исторические факты, что священник, руководивший казнью, бесследно исчез. Его никто не смог найти потом, когда все пришли в себя после такого чуда.

Впрочем, это понятно. Кто будет ждать неминуемой расправы? Скорее всего, он просто удрал, пока толпа взирала в небо и молилась.

Но вот пастор… Его нашли мертвым. И мертвым достаточно давно. Даже тело успело остыть.

Тем не менее, мы почитаем Эриану святой и в досужие домыслы, про улетающий со смехом дьявольский огонь, не верим.

К тому же, если б огонь тот действительно был дьявольским, то Эриана низверглась бы в бездну, а не вознеслась в небеса.

И вообще, про летающий огонь, может, сатанисты и придумали. Надо же им что-то очернить, чему-то поклоняться и где-то свои мерзкие обряды совершать.

Они, по большей части, из окрестной молодежи. Мы их, конечно, журим, но ведь и сами молодыми были, а в эту пору только дай над чем-нибудь поглумиться.

- А когда это все случилось? — тихо спросила Ира.

Она стояла на ногах, точнее, занимала вертикальное положение, почти что вися в воздухе, только благодаря крепким рукам Радного, который держал ее за плечи.

Переводчик повторил вопрос по-немецки, выслушал ответ и поведал его содержание:

- Он точно не знает. Говорит, что очень давно. Еще до Реформации. Веке, эдак, в четырнадцатом-пятнадцатом, а то и раньше.

- Ира, Вы как? — очень тихо спросил Радный.

- Нормально, — также тихо ответила Ира и добавила, — А можно подойти поближе к кресту?

- А получится? — спросил Радный.

- Думаю, да, — уверенно ответила Ира и твердой походкой направилась в сторону почерневшего от времени, окруженного цветами креста.

Чуть выждав, Радный присоединился к ней.

- Знакомое место? — спросил он.

- А Вам? — вопросом на вопрос ответила Ира.

- Я был здесь. Несколько лет назад. — Радный испытующе посмотрел на Иру.

- А гораздо раньше? — Она отвела взгляд.

- Вы уверены? — ровным голосом поинтересовался Радный.

- В чём? — Набравшись мужества, Ира вновь посмотрела на него.

- Это был риторический вопрос. — По лицу Радного скользнула едва заметная тень улыбки.

- Аналогично. — Ира снова отвела взгляд.

- - -

Всю обратную дорогу к бару шли молча.

- Ирчик, пожалуйста, не спрашивай ни о чем! — взмолился Генка, стоило только Ире подсесть к нему. — Мучай Гарова — он это любит.

- А каких это расспросов ты от меня ждешь? — поинтересовалась Ира, хитро взглянув на Гену. — Я и не собиралась ничего у тебя выяснять.

- Правда? — в голосе Гены звучало недоверие.

- Истинная!

Ира действительно не собиралась расспрашивать его. Ей хотелось только одного: поскорее забиться в свой номер от всех подальше. Так что, она с трудом дотерпела пока Радный, наконец, убедил изрядно захмелевших от почти безалкогольного пива «главных коней» возвращаться в город.

Ира думала, что, оставшись в полном одиночестве, ей удастся привести в порядок свои несущиеся бурным беспорядочным потоком мысли. Когда же она, в конце концов, закрыла за собой дверь, в мозгу воцарилась полная звенящая тишина. Неожиданно для самой себя, Ира быстро уснула.

- - -

Разбежавшись по взлетной полосе, самолет взмыл в воздух. Ира сидела у иллюминатора слева от Генки, справа от него у прохода сидел Радный.

За сосредоточенным обсуждением планов, они втроем не заметили как пролетело время. Вернулись в реальность только, когда стюардесса милым голосочком сообщила, что их полет подходит к концу и авиалайнер вот-вот совершит посадку в московском аэропорту «Шереметьево-2».

Такси. Вокзал.

И вот они уже продолжают деловые переговоры в купе поезда, и незаметно пролетает ночь.

Утро.

С вокзала они сразу едут смотреть помещения под будущий цех. Потом переговоры в кабинете Радного.

Такси. Гостиничный номер.

Сон без сновидений, а рано утром снова кабинет Радного.

В таком бешеном ритме пролетела неделя.

- - -

- Ирчик, пожалуйста, не задавай никаких вопросов! — умоляюще просил Гена, провожая Иру на вокзал. — Мучай Гарова. Он это любит.

- Генка, ну с чего ты взял, что я собираюсь тебя о чем-то спрашивать?

- Ирчик, я специально тогда не пошел с вами. Понимаешь, я ничего не могу тебе объяснить. Понимаешь, я не хотел, я не знал. Я вообще мало понимаю, что происходит НА САМОМ ДЕЛЕ.

Я — земной житель до мозга костей. Я даже рождаюсь и умираю в положенные сроки, как все нормальные люди. Не то, что Гаров, который вообще забыл, как это делается.

Ира, я понятия не имею, зачем все эти игры. Мне Женька как-то пытался объяснить, но я ничего не понял.

Понимаешь, я — земной. От любого из этих прохожих я отличаюсь лишь тем, что помню, как рождался, жил и умирал здесь много, много раз. Это — всё.

Я даже не знаю, почему это так. Для меня это само собой разумеющееся. Мне сложно понять, почему другие этого не знают или не помнят.

- Ген, зачем ты так волнуешься?

- Я чувствую, что должен тебе объяснить нечто, но я не знаю, что именно.

- Геночка, ты не должен мне что-либо объяснять. Знаешь некоторые ассоциации и отождествления весьма забавны…

- Забавны?!

- Да, Ген, именно забавны. Но это не имеет никакого значения само по себе. И даже Гарова по этому поводу я мучить не собираюсь. Сейчас меня интересует только выпуск новой линии мебели.

Генины глаза вылезали из орбит.

- Ирчик, неужели тебя на самом деле не одолевает куча вопросов?

- Не-а! Точнее, я ей не позволяю меня одолевать. Знаешь, за что я безмерно благодарна Женечке? Он научил меня распознавать праздное любопытство и не тратить силы на его удовлетворение.

- Да… — Генка немного помолчал задумавшись. — А я только этим и занимаюсь уже которую жизнь подряд.

- Наверное, это — ТВОЯ земная доля.

- Может быть.

Поезд «Санкт-Петербург — Адлер» медленно подползал к перрону. Его стоянка составляла всего четыре минуты, и поэтому философствования пришлось прекратить. Ира чмокнула Гену и исчезла во чреве вагона.

Переизбытка желающих насладиться бархатным сезоном Черноморского побережья Кавказа не наблюдалось, и Ира всю дорогу оставалась единственной обитательницей купе.

Параллели, возникшие между ее странным сном-не-сном и мистической историей, вроде как имевшей место в немецкой деревушке более половины тысячелетия назад, Иру действительно мало волновали. Гораздо больше ее занимало совсем другое.

С некоторых пор она стала четко осознавать, что живет как бы двойной жизнью: полностью реальной, с точки зрения общепринятой реальности, и абсолютно ирреальной с той же точки зрения. Но битва за обладание ее рассудком общепринятой реальностью была уже почти что проиграна.

Параллели, возникшие между ее странным сном-не-сном и мистической историей, вроде как имевшей место в немецкой деревушке более половины тысячелетия назад, как теперь понимала Ира, это — лишь частный случай. «Количество ножек у табуретки», как выразился Женечка, пересчитывать которое, по меньшей мере, не имеет никакого практического смысла.

В уединении под стук колес Ира с болью сформулировала для себя то, чего с некоторых пор ужасно боялась.

С некоторых пор она поняла, что Женечка, по существу, сделал для нее все, что он мог для нее сделать, и, скорее всего, он в скором времени исчезнет из ее жизни. Женечка, по большому счету, больше ничем не мог ей помочь. И если он не понимал еще этого сам, то Ира знала точно.

И еще она знала точно, что ирреальность гораздо безжалостнее и прагматичнее реальности.

Ей до боли захотелось позвонить Женечке, но она понятия не имела, зачем.

Что она ему скажет? «Женечка, не уходи!»? Это — бред.

Он должен сам позвонить.

Ира раскрыла себя нараспашку, вывернула наизнанку, и он позвонил.

- Привет, Палладина. Ты чего это там в истерике бьешься?

- Жень, я не хочу, чтобы ты исчез из моей жизни, — сказала она почти сквозь слезы.

- Ира, это решать не мне.

- Я понимаю.

- Ничего ты, Ирка, не понимаешь! Это тебе решать, дурочка!

- Ты уверен?

- Да.

Поезд покинул зону действия МТС, и звук Женечкиного голоса растаял.

«Тебе решать». Круто, конечно!

Только Ира очень хорошо понимала, что решать будет не «она», сидящая тут в пустом купе и всхлипывающая от неумолимо надвигающегося тотального одиночества во Вселенной.

Решать будет «ОНА», сама себе неведомая, неподвластная тщедушному человеческому разумению.

Снова затрезвонил мобильник, точнее, завибрировал.

Ира, не глядя, схватилась за него, как утопающий за спасательный круг, не сомневаясь, что звонит Женечка. Но трубка заговорила голосом Радного:

- Ира, извините, что я не смог проводить Вас.

- Ничего страшного.

- У Вас все в порядке?

- Да, конечно.

- Ваш голос звучит чересчур взволновано.

- Нет-нет, все нормально. Я просто задумалась, и вдруг зазвонил телефон.

- Вы уверены?

- Абсолютно уверена. Телефон звонил, — неожиданно для самой себя пошутила Ира.

Радный усмехнулся.

- Тогда извините за беспокойство. Счастливого пути.

Ира хотела сказать что-то в ответ, но он уже отключился.

Ее била дрожь. В горле застрял ком На лбу выступил холодный пот.

Ира считала Радного во всех отношениях героем положительным. И если отключить непонятные чувства и ощущения, которые почему-то возникали в его присутствие, он очень даже ей нравился. Точнее, должен бы нравиться.

Ира вспомнила его руки на своих плечах. Необычное, по-особенному приятное ощущение, хотя и возникшее вопреки всем предположениям и ожиданиям. Но вместо желания испытать его вновь, ее охватывал ужас от одной мысли, что это может повториться.

Что-то или кого-то все эти странные переживания напоминали.

Сознание воскресило образ одного из преподавателей художественной школы.

Ира проучилась у него всего около месяца, но за этот месяц он дал ей больше всех остальных. Все вокруг настаивали, чтобы она продолжала обучение в его группе. Она, даже будучи ребенком, понимала, что это — лучший для нее вариант, но ничего не могла с собой поделать.

Причину объяснить не получалось, но и заниматься у него — тоже. Несмотря на великолепное отношение к ней и очень интересные занятия, Иру от одного его присутствия бросало в дрожь и пот. Она испытывала по отношению к нему необъяснимый страх и непреодолимое омерзение, как от какой-нибудь скользкой ползучей твари.

Радный чувства омерзения не вызывал. Даже совсем напротив. Но в дрожь и пот от него Иру бросало ох как похлестче. При всем восхищении и уважении, чувства он вызывал отталкивающие. Но отталкивающие не омерзением, а чем-то совершенно необъяснимым.

Необъяснимый панический страх? Да.

На что-то он походил. На что-то из глубокого детства.

Ира вспомнила, как когда-то, лет в пять-шесть, а может и раньше, отец ясным зимним вечером забрал ее из детского сада.

Темно-синее, почти черное ночное небо сверкало звездами. Ира не могла оторвать взгляд от него. Пришлось остановиться, задрав головы.

Отец стал ей рассказывать, что звезды — это громадные далекие солнца в Бескрайней Бесконечности Космоса.

Ира тогда уже знала, что Вселенная бесконечна, от своей воспитательницы, которая, в связи с полетом очередных космонавтов, сообщила им — маленьким детям — об этом.

Но на детсадовском занятии то пролетело пустым звуком, а тут она вдруг всем своим существом ощутила глобальный благоговейный ужас этой Бескрайней Бесконечности. Ощутила до такой степени, что потом очень долгое время боялась ночью смотреть на небо.

Ира до сих пор не избавилась от этого чувства, лишь научилась притуплять его, загоняя далеко вглубь себя и не позволяя всплывать на поверхность сознания.

Радный вызывал нечто подобное.

На время выставки и последовавшей за ней рабочей недели, Ира так же загнала это вглубь. Сейчас, когда он позвонил так неожиданно, она оказалась не готова, и все ощущения вырвались наружу подобно раскаленной лаве при извержении вулкана.

Огнедышащий вулкан в неистовой радости обретенной свободы извергался ужасом запредельности и немыслимым ликованием.

Ира каждой хромосомой ощущала как «она» боится Радного. А «ОНА»?

И тут страхи перед Радным, Бесконечностью, исчезновением из жизни Женечки полностью затмились всепоглощающим ужасом, который душил, терзал, рвал на части.

Мобильник вновь заурчал и зашевелился.

- Ну что, Палладина, а не рановато ли ты меня со счетов списала, а?! — Женечка хохотал от души.

- Женечка, — Ира разрыдалась.

- Ну-у-у! Ирка! Хватит нюни распускать! Лучше набери кроссвордов и разгадывай их до самого Сочи.

Женечка вдруг разразился новым приступом неистового хохота.

В дверь постучали. МТС вырубился. Ира открыла дверь.

Молодой человек протянул ей пачку журналов и газет, подавляющее большинство которых пестрели кроссвордами. Ира быстренько выудила рекомендованные Женечкой «пособия», расплатилась, закрыла дверь и глянула на экранчик мобильника.

Через пару мгновений он сообщил, что связь восстановлена, и она набрала Женечкин номер.

- Женька! Ты — сволочь!

- Знаю, Палладина, знаю, — радостно известил о своей осведомленности Женечка. — Давай садись и займи мозги, чтоб не лезли туда, куда Макар телят не гонял.

МТС вновь потерялся.

Ира подождала пару минут. Все попытки ее мобильника обнаружить хотя бы признаки сети оказались тщетны, и она погрузилась в разжижитель серого вещества черепной коробки.

Глава 21. Внимание